Этимологический словарь славянских языков (*men-)

*mene, *mьně: ст.-слав. мене, pron. pers. gen., мьнЬ, мънъ, dat. (Mikl., SJS), болг. мене, личн. мест.вин.п. 'меня' (Геров), макед. мене, мест, дат., вин. 'мне, меня' (И-С), сербохорв. тёпе, диал. тёпе, мест., род., дат., вин. 'меня, мне, меня' (RJA VI, 601), meni, дат., мест. (RJA VI, 602), словен. тепе, мест. косв. п.п. от jaz (Plet. I, 361), чеш. тпе, мест, род., вин.пп., тпе, дат., мест. пп. (Jungmann II, 471; Kott I, 1047), слвц. тпа, тпе (SSJ I, 626), в.-луж., н.-луж. mnje, мест.род.п., mm, дат.п., полаб. тапе/ тгпд, мест, род.п., mane/mine, дат. (Polanski—Sehnert 75), польск. mnie, мест, род., дат., вин. 'меня, мне' (Warsz. II, 1015), др.-русск. мене, мест, род., вин. 'меня', мьнЬ, дат.п. (СлРЯ XI—XVII вв. 9, 85; Срезневский II, 128), русск. меня, мест, род., вин.п. мне, дат.п. (Даль3 II, 831, 871), укр. менё, мест.род., вин.п.. мен(, дат.п. от я, блр. мянё, мест.род., вин. 'меня' (Блр.-русск.). Отношения форм разных падежей личного мест. 1-го л. *azb (см.) — *тепе, *тьпё производят впечатление классической супплетивной парадигмы склонения, при которой формы прямого и косвенных пп. резко противопоставлены и даже выглядят вторично организованными в единую парадигму. Таково как будто мнение специалистов, ср. Machek2 214, s.v. ja 'я': "Остальные падежи образуются от совершенно иной основы (что как раз является древней особенностью личных местоимений)". Однако внимательный анализ и.-е. *eg(h)om, лежащего в основе праслав. *агъ (см. ЭССЯ 1, 100—102), позволяет прийти к довольно твердым выводам, что и.-е. *eg(h)om, будучи формой эмфатической, первоначально стояло вообще вне парадигмы. Далее, этот особый древний статус и.-е. *eg(h)om позволяет возвести его к целому слову-предложению *е g(h)d те 'вот я! it is теГ — где в сочетании с частицами представлено *те, традиционно характеризуемое как основа косвенных пп., хотя совершенно ясно, что в данном случае речь идёт о прямом (именительном) п. Древнейшую роль им.п. личного мест, 'я' выполняла в индоевропейском (и не только в индоевропейском) форма *те. Именно в этом случае получает естественное объяснение форма 1-го л. личного мест. мн. и.-е. *me-s 'мы', этимологически — 'я' в плюрале. Самый существенный следующий вывод отсюда: супплетивизм личного местоимения вторичен. Вначале было только и.-е. *те в соединении с различными частицами: в слав., балт., ир. к нему присоединялась част, пе, ср. ир. тапа, лит. тапё, тождественное слав. *тепе. Ср. A. Meillet RES VII, 1926, 3—4, 167 (считает др.-инд. mama 'меня' вторичным изменением формы тапа, но, скорее, в та-та мы имеем чистую редупликацию и.-е. *те; курьезное противоположное мнение о слав, тепе, ир. тапа, лит. тапе как диссимилированном *те-пе из первонач. *те-те находим в: Pokorny I, 702). См., далее, Вегпекег II, 36; Trautmann BSW 179; W. Petersen. The inflection of Indo-European personal pronouns. — "Language" 6, 1930, 2, 169—171; Фасмер II, 599. Вторична не только система падежных окончаний и форм (дат.п. на -ё, энклитический дат.п. *mi, энклитический вин. п. *Щ)9 но и огласовки мьнЬм мънЬ. Слишком прямолинейным отождествлениям формы мънЬ с др.-прусск. mennei дат.п. 'мне', ьозможно, следует предпочесть объяснение местными заменами (вокализациями) вновь возникшей нулевой ступени *те-пе > > *тп- — слав. *тьпё, др.-прусск. mennei, лит. man, диал. (жемайт.) тип, дат.п. 'мне',

*menina?: словен. menina ж.р. 'серьга, ушной подвесок' (Plet. I, 570). — Ср. сюда же болг. диал. мено ж.р. 'обручальный перстень' (Стойчев БД II, 206), в БЕР III не учтен. При всех возможных оговорках (значение, вокализм), давно обратили внимание на связь с *monisto (см.). См. Miklosich 201; Вегпекег II, 76 (с сомнением); Bezlaj. Etim.slovar sloven.jez. II, 177.