Этимологический словарь славянских языков, *Osk-

*oskoruša: ст.-слав., цслав. оскомушд ж.р. sorbus, ‘рябина’ (Mikl. LP), болг. устар. оскоруша, оскрушк ж.р. ‘дерево рябины Sorbus aucuparia; дерево и плод мушмулы; сорт дикой терпкой груши с мелкими плодами’ (Геров III, 385), болг. обл. оскруша, скоруша ‘дерево и плод сорта дикой груши’ (БТР), диал. оскоруша, ж.р. ‘дикая груша’, ‘Pirus domestica, Pirus aucuparia’, ‘рябина’, ‘мушмула’ (Дебърско; ИССФ II, 1906-1907 299; Георгов. Велеш. 49; БотР 237, 238), скороша, скоруша ‘Pirus domestica, Pirus aucuparia, Pirus aria’, ‘Sorbus torminalis’ (БотР 237, 238, 511), оскруша ж.р. ‘лесное плодовое дерево Sorbus aucuparia и его плоды; Pirus domestica; Mespilus germanica’ (Горов. Страндж. БД I 122; БотР 238, 237, 213), ‘дикая груша’ (Дебърско; ИССФ II, 1906-1907 299), ‘мелкая груша, подобная мушмуле’ (Стойчев БД II, 227), ‘вяжущая терпкость на зубах при поедании кислых плодов’ (Т. Стойчев. Родопски речник. V, 326), възкруша ‘Pirus domestica, Pirus aucuparia’ (БотР 238, 237), скруша ‘Sorbus domestica’ (БотР 511), макед. бот. оскоруша, оскруша ж.р. ‘Sorbus domestica, дерево и плод’ (Кон.), диал. диве оскоруша ‘Sorbus aucuparia’ (Jb. Групче. Народ- ни имшьа на растенщата од Скопска Црна Гора. - MJ, VIII, 2, 1957. 224), сербохорв. oskorusa, oskurusa ж.р. ‘дерево и плод sorbus’ (MikaJ., Belin., Stul., Vuk, Danicic: с XVI в.), oskorusa то же самое (на Бра- че) (только Sulek), дскоруша, род. п. дскоруша ж.р. ‘рябина Sorbus domestica L., дерево и плод’, МН села в Боснии, перевала в Сербии, Сараевского источника и поля (RJA IX, 207, 322) диал. дскоруша и дскоруша ж.р. бот. ‘листопадное древесное растение из рода рябины со съедобными плодами, Sorbus domestica’, ‘плод на растении типа мелкой груши и терпкий вяжущий вкус’ (Ка 210; Лексика Срема 109; BojaHnh М., Тривунац Р. Дубров, гов. 265), dskorusa ж.р. ‘Sorbus domestica’ (Beneäic 9, 1894), oskorusa ж.р. ‘садовая рябина, дерево и плод’ (Hraste-Simunoviö I, 749-750), словен. oskorusa, oskorusa ж.р. ‘дерево и плод садовой рябины’ (Mur., Jan., R.) (Plet. I, 853), диал. oskursa ‘рябина’ (Jakomin 84), ст.-чеш. oskoruse, род. п. -ё ж.р. ‘рябина, дерево с обильным цветением белых цветов и маленькими плодами, рябина обыкновенная, Sorbus aucuparia L., Sorbus domestica’, ‘Sorbus torminalis L.’ (StcSl 12, 633), чеш. oskeruse, oskeruse, oskoruse, voskoruse, voskeruse, род. п. -e ж.р. ‘дерево из породы рябиновых, его плод, садовая рябина Sorbus domestica L.’, ‘боярышник Crataegus torminalis L.’ (Jungmann II, 978; Kott II, 409 и IV, 794), oskeruse, род.n. oskeruše ж.р., просторен, oškeruše то же (PSJČ III, 1155; Trávníček. Slov. 1102), диал. oskoruša, -še ж.р. ‘мушмула’, ‘мелкая женская (рябина)’, oskoruše (Malina. Mistř., 76; Trávníček. Slov. 1102), ‘садовая рябина Sorbus domestica’, ‘старая сухопарая женщина’ (Bartoš. Slov. 267), экспрессивн. voškeróša, род. п. -е ж.р. ‘гибнущая’ (Kopečný. Urč., 151), ст.-слвц. oskoruša, voškoruša, veškeruša ж.р. ‘дикорастущее плодовое дерево’, ‘садовая рябина Sorbus domestica и ее плод’ (Histor. sloven. III, 365), слвц. oskoruša, род. п. -е и skoruša ж.р. ‘сорт плодового дерева, садовая рябина Sorbus domestica и ее плод’ (SSJ II, 599, IV, 97), диал. oskeruša, oskoruša, oškeruše, oškeruša, oškoruša то же, rozkoruša (Bemolak) (Kálal 431, 436, 580). Дошедший языковой материал не оставляет возможности однозначно реконструировать праформы *osokoruša, *osokoruxa, как предполагалось раньше (ЭССЯ 1, 82). Утверждать, что во всех языках и диалектах произошла аналогичная синкопа, было бы неубедительно. Формально перед нами производное сущ. ж.р. на -ja от *oskoruxa или *oskoruxb, словообразование по модели праслав. *kruša от *кгихау *кгихъ (ср. ЭССЯ 13, 41, 47, 47-48, 49), а возможно, и не без влияния последнего (также фитоним). Ср. др.-русск. и ст.-русск. кривуха - кривуша, мокруха - мокруша. Вероятные производящие сущ. *oskoruxa, *oskoruxb сохранились в ограниченном ареале, ср. слвц. škorucha, род. п. -у ж.р. ‘Sorbus aucuparia’ (SSJ IV, 418), чеш. oskoruch м.р. ‘дерево из породы рябиновых, его плод, садовая рябина Sorbus domestica L.’ (Kott II, 794, VII, 1, 128: Rstp. 521), чеш. диал. oskeruch, род. п. oskeruchu м.р. то же (PSJČ III, 1155), слвц. диал. oskeruch, род. п. -и и skorúch, -а м.р. ‘сорт плодового дерева, садовая рябина Sorbus domestica и ее плод’ (SSJ IV, 97), и образованы посредством суф. -иха, -ихъ от праслав. *oskorb (см. *oskorb, *oskorb). Ср. русск. словообразовательные ряды кривой - кривуха - кривуша, крик - крикуха - крикуша, мокрый - мокруха - мокруша и т.п. Достоянием истории стала попытка сравнения праслав. *oskoruša с арм. arösi [arausi] бг|, sorbus, та оа, sorbum, где -ösi из *-auk’ija (слав. -uša, якобы, из *-auk’jä ), а корень *ar-, якобы, из доармянского *sqr-/asqor-/osqr- (E. Lidén. Baumnamen und Verwandtes. - IF XVIII, 1905-1906, 489).

*oskorъ, *oskorь, *oskorjь: польск. диал. osokor ‘populus nigra’ (Sl. gw. p. III, 470), укр. устар. осокгр, род. п. осокору м.р. ‘род тополя Populus alba’ (Гринченко III, 70), осокгр, род. п. осокора м.р. ‘высокое лиственное дерево из рода вербовых семейства ивовых с хорошо развитой кроной, черный тополь’ (Словн. укр. мови V, 780), блр. диал. асакор м.р. ‘тополь’ (Скарбы 14), восакар ‘тополь’ (Шаталава 31), осокор, сокор м.р. ‘тополь’ (TypaýcKi слоушк 3, 269). русск. осокорь, род. п. осокоря, м.р. ‘один из видов тополей, дерево с мягкой древесиной и с серой, чернеющей корой, черный тополь’(Ушаков И, 875), диал. оскоръ, род. п. оскори ж.р. ‘род дерева, не имеющего хорошей коры’ (тамб.), также оскоръ и оскоръ род. п. -и ж.р., -я, -ю м.р. (СРНГ 24, 17 и 43; Опыт 144), осокорь и осокорь ‘ветла’, ‘кора ветлы или лиственницы’, ‘деревянный поплавок’ (Сл. Среднего Урала III, 71), осокорье ср. р. ‘разновидность ивы, осокорйна’ (Словарь русских говоров Кузбасса, 141), укр. диал. осокорг ‘лес’ (Черепанова. Народн. геогр. термин. Черниговско-Сумского Полесья 188). Польские диал. формы долго считались заимствованием из русск. яз., что несколько необычно, ввиду наличия аналогов в блр. и укр. яз., но иного фонетического оформления. Вероятно, это лексические проникновения из вост.-слав. ареала. Но нельзя исключить возможности автохтонности польского диалектного материала, особенно с учетом зап.-слав, продолжений производных *oskoruxa, *oskoruxb, *oskorusa и юж.-слав. *oskorusb (см.). Блр. формы исторически двусмысленны, так как могут отражать исконную твердость р (*гъ) или позднейшее отвердение (*гь). Настораживает синкопа второго -о-, и в целом формальная эволюция слова (синкопа или колебания анлаута, вариативность просодии). Доказать “явную вторичность” форм без второго -о- весьма затруднительно. Вероятнее появление его и др. “незакономерных” звуков (ср. польск. диал.jasiokor м.р. ‘осокорь Populus nigra’ (Warsz. II, 139)) в этой позиции в результате тенденции упрощения какого-то неудобного стечения согласных. В данном случае едва ли правомерно говорить об аналогии тюркскому Mittelsilbenschwund. Эти наблюдения побуждают усомниться в однозначной “простой” этимологии из праслав. *opso-kor- ‘дерево с корой как у осины’ (ЭССЯ 1, 82). Сама мысль о том, что в основе номинации дерева лежали свойства его коры, весьма вероятна. Среди значений фитони- ма и производных от него встречаются ‘род дерева, не имеющего хорошей коры’, ‘кора ветлы или лиственницы’. Т. е., праформа могла иметь первичный вид *skor- (сродни русск. скора, скорлупа, шкура) и палеобалканские соответствия, ср. дакийские и фракийские ИС Scoris (Адамклиси, Сев. Добруджа), Екоорк;, ZicoopiToq (Кюстенджа и Варна), Z€i(JK(ji)pi<; (Петрич-калеси, Провадийско), Екооршуос; (Пазарджик), Scorylo dux Dacorum (Front. 1,10, 4), Decebalusper Scorilo (Дядул Грэ- диштей, Румыния), Scorilo (Костолац), несколько поспешно истолкованные из праслав. *skorb ‘быстрый’ (Георгиев В. Българска етимоло- гия и ономастика. София, изд. БАН, 1960, 88). Реконструировался и архетип *as/os-kor- (так членил это слово В. Махек, опрометчиво сопоставляя праслав. *as-okor- и греч. *ax6p-Q)CT-i<;, т.е. axepcaiq, см. V. Machek. Rec.: М. Vasmer. Russisches etymologisches Wörterbuch. Zweiter Band. // Slavia, t. 28, temp. 2, 1959, 270). Анлаутный *as- или *os- может оказаться рефлексом некоего *aks- < и.-е. *n-ks-(ei)- ‘черный, темный’ (аналогичная проблема отражения и.-е. *п- существует и для этимологии праслав. *ognb < и.-е. *n-ghněi-), ср. др.-макед. гидроним'А£ю<;, ’ A£eió<; - ныне Црна река, фрак, топоним Axiupolis,' А£юштоХі<;, Axium, Axiupa, ’ Af lotto - ныне Чернавода в Добрудже. В таком случае, архетип *aks-(o)-kor-is имел бы знач. ‘чернокорый, с черной корой’, что соответствует свойству коры осокоря Populus nigra. Возможна и более простая реконструкция праслав. *obskorb (ср. русск. гл. ошкурить), которая непротиворечиво объяснила бы сохранение дослав. **skor- (не превратившегося в праслав. *хогъ). Первичная семантика фитонима, в таком случае, могла быть мотивирована какими-то свойствами или особенностями коры обозначаемого растения. В любом случае все слова этого гнезда имеют, безусловно, пра- славянский статус, говорить о до-и.-е. субстрате нет необходимости (Machek 342; Sadnik-Aitzetmüller. Vgl. Wb. 1, 32). А вот наличие подобных слов вроде др.-макед. асткрсг 8pus* акартто? ‘бесплодный дуб’ (Frisk I, 165) и баск, azkár ‘вид дуба’ (из кельтиберск., пеласг.?) позволяет приблизить праслав. *oskor-/*äskor- к Подунавью и Балканам, где ныне обильно представлены только производные от него. См. *oskoruša.