|
Garshin.Ru |
|
Лексиконы |
|
Пишите |
|
|
Сведения взяты из сетевых ресурсов и литературы о славянской мифологии. Особая благодарность Денису Блинцову за статьи о славянских богах из его веб-капища. Из библиографии за основу взяты краткие статьи "Словаря славянской мифологии" Елены Грушко и Юрия Медведева. Они краткие, но их много, по большинству мифических и сказочных персонажей древних славян.
Разделы страницы об одухотворённых космических телах и небесных явлениях праславянской религии:
Также смотрите страницы о наиболее изученной и полно представленной мифологии греко-римского мира и родственных индоевропейских культур, "материнской" мифологии индоевропейцев - предков славян, а также ещё более древней мифологии ностратитов - предков индоевропейцев.
В праславянское время солнце, месяц и звезды были первыми божествами древних людей. В народных сказках к солнцу, месяцу и звездам обращаются герои в трудных случаях жизни, и божество дня, сострадая несчастью, помогает им.
Ночные светила, месяц и звезды, как обитатели небесного свода и представители священной для язычника светоносной стихии, были почитаемы в особенных божественных образах. Наравне с солнцем в заговорах находим частые обращения и к звездам, и к месяцу: «Месяц ты красный! Звезды вы ясные! Солнышко ты привольное!»
По славянским преданиям, от божественной четы Солнца и Месяца родились звезды. Эти родственные отношения не были твердо установлены; они менялись вместе с теми поэтическими воззрениями, под влиянием которых возникали в уме человека. Названия, при даваемые Месяцу и звездам, также колебались между мужским и женским родом, как и названия Солнца.
Но чаще древние славяне представляли их прекрасными девами, которые летают по небу, держа в руках свечечки или лучинки. Они танцуют, водят хороводы, играют в прятки, оттого меняются и узоры звезд на небе. Все они были служительницами богов. В древности назывались они совсем иначе, чем теперь: Зоряница, Денница, Утренница, Светлусса, Красопаня. Вечерняя звезда, первой появлявшаяся на небе, какова бы она ни была, всегда Вечерница, Зверяница (ибо в ту пору ночные хищники выходят на охоту). Марс звался Смертонос, Меркурий — Добропан, Сатурн — Гладолед, Юпитер — Кроломоц…
Конечно, это были живые существа: все это множество зачаровывающих, мерцающих, таинственных звезд, и чаще всего: Утренницы и Денницы служат Зимцерле, богине утренней зари, другие — богам ночи, тьмы.
Обожествление солнца засвидетельствовано многими преданиями. Исчезающее вечером, как бы одолеваемое рукою смерти, оно постоянно, каждое утро снова является во всем блеске и торжественном величии, что и возбудило мысль о солнце как о существе неувядаемом, бессмертном, божественном. Как светило вечно чистое, ослепительное в своем сиянии, пробуждающее земную жизнь, солнце почиталось божеством благим, милосердным; имя его сделалось синонимом счастья.
Вместе с этим солнце является и карателем всякого зла, то есть, по первоначальному воззрению, — карателем нечистой силы, мрака и холода, а потом и нравственного зла — неправды и нечестия.
Губительное действие зноя приписывалось гневу раздраженного божества, наказующего смертных своими огненными стрелами — жгучими лучами. Выражение «воспылать гневом» указывает, что чувство это уподоблялось пламени. Вот почему возникали клятвы, призывающие на голову виновного или супротивника карающую силу солнца. Поэтическое заклятие, обращенное в «Слове о полку Игореве» Ярославною к солнцу, дышит этою древнею верою в карающее могущество дневного светила: «Светлое и тресветлое Солнце! Всем красно и тепло еси. Чему, гос подине, простре горячюю свою лучю на ладе воин? В поле безводне жаждею им лучи (луки) спряже, тугою им тули затче?..»
Солнце постоянно совершает свои обороты: озаряя землю днем, оставляет ее ночью во мраке; согревая вес ною и летом, покидает ее во власть холоду в осенние и зимние месяцы. «Где же бывает оно ночью? — спрашивал себя древний человек. — Куда скрываются его животворные лучи в зимнюю половину года?» Фантазия людская творит для него священное жилище, где божество это устраивается после дневных трудов и где скрывает свою благодатную силу зимою. По общеславянским преданиям, благотворное светило дня, красное солнце, обитает на востоке — в стране вечного лета и плодородия, откуда разносятся весною семена по всей земле; там высится его золотой дворец, оттуда выезжает оно поутру на своей светозарной колеснице, запряженной белыми огнедышащими лошадьми, и совершает свой обычный путь по небесному своду.
Обоготворение светил и ожидание от них даров плодородия, ниспосылаемого небом, влекли простодушных пахарей и пастухов древнейшей эпохи к усиленным наблюдениям за ними. Изменения или фазы луны уже в глубочайшей древности должны были обратить на себя особенное внимание, и так как по ним гораздо легче и сподручнее было считать время, чем по солнцу, то естественно, что первоначальный год был лунный, состоящий из тринадцати месяцев; недели и месяцы определялись лунными фазами: самое слово это убедительно доказывает, что луна служила издревле для измерения времени, была золотой стрелкою на темном циферблате неба. Русские поселяне узнавали время ночи по течению звезд, преимущественно по Большой Медведице, и создавали себе много разных замечаний о погоде и урожаях по сиянию звезд и месяца.
Солнце и Месяц были представлены в родственной связи — или как сестра и брат, или как супруги.
Олицетворяя Солнце в женском образе, русское поверье говорит, что в декабре, при повороте на лето, оно наряжается в праздничный сарафан и кокошник и едет в теплые страны, а на Ивана Купалу Солнце выезжает из своего чертога на встречу к своему супругу Месяцу, пляшет и рассыпает по небу огненные лучи: этот день полного развития творческих сил летней природы представляется как бы днем брачного союза между Солнцем и Месяцем.
По народному поверью, Солнце и Месяц с первых морозных дней (с началом зимы, убивающей земное плодородие и, так сказать, расторгающей их брачный союз) расходятся в разные стороны и с той поры не встречаются друг с другом до самой весны; Солнце не знает, где живет и что делает Месяц, а он ничего не ведает про Солнце. Весною же они встречаются и долго рассказывают друг другу о своем житье-бытье, где были, что видели и что делали. При этой встрече случается, что у них доходит до ссоры, которая всегда заканчивается землетрясением. Предания и легенды называют Месяц гордым, задорным и обвиняют его как зачинщика ссоры. Встречи между Солнцем и Месяцем бывают поэтому и добрые, и худые; первые обозначаются ясными, светлыми днями, а последние — туманными и пасмурными. Когда неверный супруг начал ухаживать за румяной Денницею, богиня Солнце выхватила меч и рассекла лик Месяца пополам.
Как Месяц представляется мужем богини Солнце, так Луна, согласно с женскою формою этого слова, есть солнцева супруга — жена Дажьбога. «Солнце — князь, Луна — княгиня», — такова народная поговорка, присваивающая Солнцу тот же эпитет князя, который у нас употребляется для обозначения молодого — новобрачного супруга. Еще у скифов Луна была почитаема сестрою и супругою бога Солнца и называлась тем же именем, какое придавалось и Солнцу, только с женским окончанием.
Они представлялись нашим предкам не отвлеченными понятиями, но живыми воплощениями стихийных богов и богинь, которые поочередно нисходят с небесных высот на землю. Олицетворения времен года шли из глубокой древности и принадлежали славянам наравне со всеми другими родственными племенами. В последовательных превращениях природы древние племена усматривали действие одушевленных сил — благотворных и враждебных, их вечную борьбу между собою, торжество то одной, то другой стороны.
В представлении славян, как и других народов, всегда была одушевленной. Она дышит на все встречное таким леденящим дыханием, что даже нечисть, о которой добрые люди боятся вспоминать на ночь, даже все духи тьмы торопятся укрыться подобру-поздорову куда-нибудь подальше да поглубже от краснощекой, белолицей красавицы, замораживающей своими поцелуями кровь в жилах.
Слуги Зимы — метели, вьюги, поземки-поползухи. Длинной свитою тянутся они по следу госпожи, и уж когда дает им Зима работу, крутятся над землею снежные вихри, метут метели, бушуют бураны.
Зима старается, чтобы все вокруг было белым-бело, снежным-снежно!
В славянских сказках нередко выводятся действующими лицами месяцы в виде 12 братьев, восседающих на стеклянной горе, то есть на небе, вокруг пылающего костра-солнца. Костер этот горит то сильнее (в летнюю пору), то слабее (зимой), смотря по тому, какой из месяцев берет в свои руки правительственный жезл. Весенние месяцы изображаются цветущими юношами, летние — достигшими полного развития сил мужами, осенние — пожилыми, стареющими братьями, а зимние — седовласыми старцами.
В древности на Руси месяцы назывались так (многие названия сохранились в украинском языке - см. лексику украинцев):
День и ночь — одно из основных содержательных двоичных противопоставлений, составляющих систему, с помощью которых описывался мир. Они определяли пространственные, временные, социальные характеристики мира. Дуалистический принцип противопоставления благоприятного — неблагоприятного для древнего племени реализовывался иногда в мифологических персонажах, наделенных положительными или отрицательными функциями. Мифологическими воплощениями противопоставления день — ночь являются ночницы, полуночницы и полуденницы, Зори — утренняя, полуденная, вечерняя, полуночная. Представлялись они первобытным народам высшими, бессмертными существами; как день — первоначально верховное божество света — солнце, с которым слово это тождественно и по названию, так ночь — божество мрака. Между богами света и тьмы, тепла и холода про исходит вечная, нескончаемая борьба за владычество над миром. У славян день и ночь олицетворялись как брат и сестра. Несмотря на родство, они в преданиях, как и в самой природе, друг другу враждебны.
Зори: Денница, Заря (Дива, Дивия), Заряница [это Дивия или Зимцерла?], Зимцерла-Зарница.
Денница — богиня-образ полуденной зари, мать, дочь или сестра солнца, возлюбленная месяца, с которым у солнца за нее идет спор.
Заря (Дива, Дивия) — богиня, считалась сестрой солнца. В мифах она раздваивается и представляет собой двух сестер Утреннюю зарю и Вечернюю зарю, которые постоянно сопровождают солнце и исполняют его волю. Поскольку солнце представлялось золотым конем, проносящимся по небу, сестры-зори встречали его утром и выводили на небесный свод (утренняя) и провожали его на западе в конце дня (вечерняя).
Зимцерла — у западных славян богиня утренней зари — сестра солнца. [Аналог Венеры?] Ей подвластно начало дня, и от того, каким оно будет, зависела удача дня, а значит, и урожай, и добыча, и доход.
Сходны функции Зимцерлы, разыгравшейся на ночном небе в виде сполохов и огненных стрел. Тогда ее называют Зарницей. На полях, политых дождем, сопровождавших Зарницу, дружно поднимались посевы, поэтому эту богиню связывают и с покровительством урожаю. Ее изображали в золотисто-багряных одеждах.
Читайте также о Перуне - боге-громовержце.
Во все времена они олицетворялись, выступали как божества. Фантазия древнего человека представляла их дующими — выпускающими из своих открытых ртов вихри, вьюги и метели. Ветер, приносящий град и снег, изображается в виде окрыленных человеческих голов, дующих из облаков. Крылья, данные ветрам, — эмблема их быстрого полета. По народному поверью, зимние вьюги бывают оттого, что нечистые духи, бегая по полям, дуют в кулак.
Народные сказки, песни и заговоры наполнены обращениями к ветрам с просьбой о помощи, как к существам живым и готовым выручить в беде.
В народе ветер до сих пор слывет господином. Ветры олицетворены в человеческих образах и, соответственно четырем сторонам света, представляются четырьмя братьями: первый — ветер Восточный, второй — Полуденный, третий — Западный, а четвертый, самый холодный, — Полуночный. Все они сыновья старухи, ветровой матери.
Существуют любовные заговоры на семь братьев, буйных ветров, с просьбой навеять в сердце девицы любовь. Это соотносится с пониманием такого явления, как брачный союз неба с землей, который становится возможным после того, как ветры нанесут дождевые облака, принесут весенние грозы, оплодотворяющие землю. Плодотворящая сила весенней грозы соединилась с сопутствующими ей ветрами. Как первый весенний гром пробуждает земную природу (только после его ударов земля, по народному убеждению, принимается за свои роды и деревья начинают одеваться зеленью), так о весеннем ветре говорят, что он приносит семена (то есть семя дождя) из страны вечного лета и разбивает почки деревьев. Ветры не только дышат на землю теплым веянием весны, принося с собой благодатные дожди: они несут на своих крыльях град и снега, возбуждают и зимние вьюги и метели. В преданиях морозы отождествляются с бурными, зимними ветрами. Такие олицетворения ветров происходят из отдаленной языческой старины.
Позвизд — грозный бог бурь и непогод, перемен в воздушной среде. С его бороды лили проливные дожди, из уст исходили туманы. Стоило Позвизду тряхнуть волосами, как на землю валил крупный град.
Верхней одеждой служили ему влачащиеся за ним ветры, а с полы его одежды валил хлопьями снег. Стремительно носясь по небесам, сопровождаемый свитою бурь и ураганов, он распространял вокруг шум и свист, и ничто: ни люди, ни звери, ни столетние деревья, ни горные кряжи — не могло устоять перед его стремительностью и натиском!
Позвизд имел вид свирепый, волосы и бороду всклокоченные, крылатые распахнутые одеяния. Жил он где-то на вершинах высоких и далеких гор. С ним связан страх древних людей перед смерчами, поэтому неподалеку от древнего Киева Позвизду был воздвигнут в поле храм. Если бог закрутится в смерче, он может остановиться в этом храме и, увидев, как люди чествуют его, пожалеет их и остановит свою разрушительную силу.
С брады дожди льют проливные, Из уст валят туманы злые. Тряхнет ли Позвизд волосами — Валит на землю полосами, Нив истребитель, крупный град. Махнет ли хладною полою — Звездчат снег хлопьями валит. Летит ли облачной страною — Пред ним предидет шум и свист; Полк ветров, бурь за ним несется, Взывая к небу прах и лист; Столетний дуб трещит и гнется; Бор клонится к земле травою, Трепещут реки в берегах. Крутится в голых он скалах — Свистит, ревет, гулит, ярится. Ударит ли в утес крылом — Вздрогнет гора, утес валится; И в пропастях катится гром.
У Позвизда был брат, добрый бог теплого, ласкового ветра — Догода. Они часто спорили, но побеждали в спорах поочередно, не всегда природа в образе Позвизда была жестока к славянам, иногда влажный, благодатный ветерок был очень приятен людям.
Догода — бог тихого, приятного ветра и ясной погоды [аналог Зефира], в отличие от свирепого Позвизда [аналог Борея], своего родного брата, покровителя холодных, сильных ветров.
Изображался румяным, русокудрым юношей в васильковом венке, в серебристо-голу бой одежде, с самоцветными крыльями за спиной, неспешно пролетающим над землей. Он благосклонно улыбается всему, что видит на земле, дарит тепло, ласково смотрит вниз, приветливо помахивает вечно цветущей веткой розовоцветного шиповника.
В храмы Догоде приносили букеты цветов и устраивали веселые праздники, главным в которых было исполнение нежных песен и танцев.
Еще на заре человеческой истории люди отчетливо сознавали великое значение водной стихии. Это подтверждает и мифология всех стран и всех народов, и позднейшие философские системы: как без огня, нет культуры, так без воды нет и не может быть жизни. Сообразно с таким пониманием мировой роли воды языческие народы неизменно обоготворяли эту стихию как неиссякаемый источник жизни, как вечно живой родник, при помощи которого оплодотворялась другая великая стихия — земля.
Одно из наследств седой старины — древняя, присущая не только славянским народам, слепая вера в родники и почтение к ним не как к источникам больших рек-кормилиц, а именно как к хранителям и раздавателям таинственных целебных сил, но из разряда таких, которые наиболее усердно оберегаются и, несмотря ни на какие соблазны, не исчезают. В доисторические времена вместо храмов посвящали богам ручьи и колодцы. Милостивым заботам этих существ и поручались такие места.
За реками сохранились, в виде легенд, следы олицетворения их как живых существ богатырского склада.
Ввиду такого повсеместно распространенного почитания воды — первые просветители темных людей и последующие за ними основатели монастырей, святые отшельники, одною из главных забот ставили себе рытье колодцев.
В народном представлении становились священными те колодцы, появление которых вызвано каким-либо чрезвычайным случаем, например, так называемые громовые (гремячие) ключи, бьющие из-под камня и происшедшие, по народному поверью, от удара грозы (огненных стрел Ильи-пророка или, по древнейшему поверью, из-под копыт богатырского коня Ильи Муромца, а еще прежде — Перуна). Подле таких ключей всегда спешат поставить часовенку и повесить образа Богоматери.
Святыми названы народом некоторые небольшие озера, во множестве разбросанные по лесной России, и притом не только те, которые оказались в соседстве с монастырями. С некоторыми из таких святых озер соединены поэтические легенды о потонувших городах и церквах. Из глубины этих озер благочестивым верующим людям слышатся звон колоколов, церковное пение и видятся кресты и купола затонувших храмов. Например, Светлояр в Керженских заволжских лесах близ города Семенова. Последнее до сих пор привлекает на свои берега тысячи народа, верующего, что в светлых струях пустынного лесного озера сохраняется чудесным образом исчезнувший во времена нашествия Батыя город Большой Китеж.
При погружении святого и животворящего креста в воду из нее, силою и наитием Святого Духа, изгоняется дьявольская скверна, и потому всякая вода становится безукоризненно чистою и непременно святою, то есть снабженною благодатью врачевания не только недугов телесных, но и душевных. «Богоявленской воде» в этом отношении всюду придается первенствующее значение, и она, как святыня наивысшего разряда, вместе с благовещенскою просфорою и четверговою свечой, поставлялась на самое главное место в жилищах, в передний правый угол, к иконам. В обыкновенное время, при нужде, пьют эту воду не иначе как натощак. При этом существует повсеместное непоколебимое верование, что эта вода, сберегаемая круглый год до новой, никогда не портится (не затухнет и не замутится), а если и случится что-нибудь подобное, то это объясняется прикосновением к сосуду чьей-либо нечистой руки. Точно также повсюду сохраняется суеверное убеждение, что в верхних слоях освященной в чашах воды заключаются наиболее благодатные силы, устраняющие недуги и врачующие болезни.
Стихийная, природная чистота воды, сделавшая ее единственным, верным и легким, очистительным средством, потребовала, в самые глухие времена язычества, особого себе чествования, выразившегося в торжественном празднике Купалы. Как предшественники этого главнейшего праздника, во многих местах еще сохраняются определенные дни, когда производится обязательно «обливание водой» — обычай, в некоторых случаях успевший пристроиться к христианским праздникам. О бливают холодной водой всех, проспавших одну из заутрень на неделе Святой Пасхи. Обычай обливания водой носит совершенно другой характер в тех случаях, когда он получает название «мокриды»: в этой форме он сохраняет явные осколки цельных языческих праздников вызывания дождя.
Народ очень чтил дождевую воду. Выбегая на улицы босыми, с непокрытыми головами, деревенский и городской люд становился под благодатные небесные потоки первого весеннего дождя, пригоршнями набирал воду, чтобы вымыть лицо три раза; выносил чашки, собирая целебную влагу, и в крепко закупоренных бутылках сохранял ее круглый год, до нового такого же дождя. Точь-в-точь так же чтил народ и речную воду, когда пройдет весенний лед и реки вскроются. Едва пройдет весною лед по рекам и ручьям, только что очистится вода, как все дети, взрослые и старики бежали на берег зачерпывали пригоршнями воду и умывали три раза лицо, голову и руки.
Эти обычаи приводят нас к целому ряду суеверных гаданий, где воде предоставлено главное место, подобно так называемому отчерпыванию воды и прощению у воды.
В первом случае при болезни домашних животных или ввиду какой-либо неприятности окачивают водою крест или медный образок, стараясь спускать эту воду на уголья, облепленные воском и ранее опрыснутые богоявленскою водою; в то же время читают про себя самодельные молитвы и кропят и поят тех, кто нуждается во врачебной помощи. «Прощение у воды» испрашивается больным и обездоленным. Обычай этот покоится на том убеждении, что вода мстит за нанесенные ей оскорбления, насылая на людей болезни. Поэтому, чтобы избавиться от таких болезней, на воду опускают кусочек хлеба с низким поклоном: «Пришел-де я к тебе, матушка-вода, с повислой да с повинной головой, прости меня, простите и вы меня, водяные деды и прадеды!» Отступая по одному шагу назад до трех раз повторяют этот при говор с поклоном и, во все время заклинаний, стараются ни с кем не разговаривать, не оборачиваться и ни одного раза, конечно, не налагать на себя крестного знамения.
«Воде и огню Бог волю дал», — говорит народ в утешение и успокоение на те случаи, когда нарушается в природе равновесие и вода, в меру питавшая землю, из явной благотворительницы временно превращается в лютого врага, наводящего страх и отчаяние: «Где много воды — там жди беды»; «Хороши в батраках огонь да вода, а не дай им Бог своим умом зажить». Никакими гаданьями таких бед не предусмотришь, никакими заговорами не устранишь — остается одна надежда на молитву о Божьей помощи не только в то время, когда стряслось несчастье, но, главным образом, когда оно только что собирается.
).